Такое решение было принято именно в день ухода русского художника. И сразу же после церемонии кремации семья направила телеграмму в Москву: «Профессор Рерих мирно отошёл 13 декабря. Собираемся вернуться домой с его картинами…»¹. Телеграмма адресовалась Татьяне Григорьевне Рерих, единственной их близкой родственнице, проживавшей в Москве. Она была вдовой брата художника, архитектора Б.К.Рериха.

С этого момента фактически начинается эпопея с возвращением Рерихов в Советский Союз. Т.Г.Рерих получила телеграмму через академика АН СССР Е.Н.Павловского. Зоолог Павловский в январе 1947 г. находился с визитом в Дели в составе делегации советских учёных и на правительственном приёме познакомился с художником Святославом Рерихом, братом Юрия Рериха. Академик считался авторитетным учёным, и обращение к нему в таком деликатном деле гарантировало некоторый успех. Т.Г.Рерих возбудила ходатайство о возвращении родственников из Индии и написала письмо в Кремль, управляющему делами Совмина СССР Я.Е.Чадаеву², приложив телеграмму на английском языке. А тот, в свою очередь, направил бумагу в Министерство иностранных дел на рассмотрение о «выдаче разрешения на въезд в СССР»³. Таким образом, 24 декабря 1947-го заработала огромная бюрократическая машина. Следует заметить, что о смерти «русского художника Николая Константиновича Рериха», последовавшей «в своём доме в Гималаях», сообщило ТАСС⁴, и значит, учитывая реалии времени, это событие имело некоторый политический оттенок.

Через месяц, 17 января 1948 г., Рерихи покинули свой дом в долине Кулу и отправились в Дели, где обратились в Советское посольство. В начале февраля из Москвы, из Консульского управления МИД пришло указание приступить к оформлению документов на возвращение: «Просьба выслать должным образом оформленные ходатайства Е.И.Рерих и Ю.Н.Рериха»⁵. Возможно, какую-то роль в принятии положительного решения сыграли письмо и телеграмма Н.К.Рериха на имя министра иностранных дел В.М.Молотова, которые художник направил незадолго до своей смерти⁶. Он просил у правительства СССР разрешить ему вместе с семьёй вернуться на Родину. Подобные обращения от Рерихов имели место и накануне второй мировой войны – в 1938 г. через советское полпредство в Риге, и после начала войны – в 1941 г. через посольство в Лондоне. Однако тогда ходатайства остались без ответа. Теперь же, после заполнения заявлений-анкет, появилась надежда на осуществление заветных чаяний. Е.И.Рерих писала из Дели своим сотрудникам в Америку: «Через месяц едем в Нов[ую] Страну»⁷.

Исследуя вопрос о репатриации Рерихов, невозможно обойти молчанием ту часть их биографии, когда после Октябрьской революции семья оказалась на чужбине. В мае 1917 г. Н.К.Рерих в сопровождении жены и двух сыновей отправился на лечение в Сортавалу, в Финляндию, находившуюся в границах Российской Империи. После революционных событий в России произошло отделение Финляндии, и русский художник de facto оказался в эмиграции. В 1919 г. он выехал с выставкой своих работ в Швецию, а оттуда перебрался в Англию. Начался продолжительный период жизни за рубежом.

Отношение Н.К.Рериха к Родине всегда оставалось однозначным, он любил русский народ и посвятил всё своё творчество служению русской культуре. Однако далеко не однозначным было его отношение к советской власти. На первых порах он стоял в жёсткой оппозиции к большевикам, поддерживал антибольшевистские взгляды Леонида Андреева⁸. Не только сам художник входил в руководство Скандинавского Общества помощи Российскому воину, которое обеспечивало финансовую поддержку белогвардейским войскам на северо-западной окраине Империи (к примеру, войскам генерала Н.Н.Юденича), но и его 16-летний сын Юрий Рерих состоял Товарищем Секретаря этого Общества, Особого представительства для Финляндии, располагавшегося в Выборге⁹. Будучи в Лондоне в 1919 и 1920 гг., Н.К.Рерих присоединяет свой голос к передовым деятелям Русского зарубежья, где началось движение за обновлённую, «свободную Россию», то есть Россию без большевиков. Уже через несколько лет художник обретает собственный, независимый голос. Будущее российской государственности он связывает с Азиатской Россией, с Сибирью. Его слова и действия оформляются в конкретный план, названный «Великим Планом». С 1923 г. Н.К.Рерих путешествует по Востоку и вынашивает мысли о «Новой Стране» (сам термин «Новая Страна» появляется в 1924-м). Именно в это время налаживаются контакты с представителями советской власти в Берлине и Париже, с полпредами Н.Н. Крестинским и Л.Б.Красиным. А в 1926 г. проходят переговоры в Москве с наркомом иностранных дел Г.В.Чичериным. Новая страна Рериха получает звучное название «Священный союз Востока» (позже – «Штаты Азии»). Художник предлагает кремлёвским вождям образовать под эгидой СССР конфедерацию буддийских государств в Азии. Для этого он формирует экспедицию на Алтай, в Монголию и Тибет¹⁰. На протяжении десяти лет, вплоть до середины 1930-х гг., план «Новой Страны» видоизменяется в соответствии с расстановкой сил в мире, в связи с изменением сферы влияния мировых держав и международной политики. Начало войны в Европе и быстрое формирование фашистской коалиции вызывают всплеск патриотических настроений в среде русской эмиграции. Границы «Новой Страны» обретают для Рерихов контуры Советского Союза, и вся семья мечтает о возвращении на родную землю. 

I

Итак, в течение четырёх месяцев, с января 1948 г. Юрий Рерих и его мать проживают в Нью-Дели, в небольшом дешёвом отеле «Манди Хауз», и ждут «восстановления в гражданстве СССР». Конкретные сроки, обещанные посольством, растягиваются на неопределённое время. Однако документы из Москвы должны поступить со дня на день. Возникает версия с пароходом. «Наш отъезд решён, так утверждают в Посольстве, но нужно дождаться приличного парохода», – сообщает Елена Ивановна своим корреспондентам¹¹. У Рерихов установились хорошие отношения с первым секретарём посольства Павлом Дмитриевичем Ерзиным, который и являлся пока главой всей миссии (советское посольство в Индии официально открылось в конце 1947 г.). Первый секретарь вызывает особое расположение у Святослава Рериха, и он даже доверяет «товарищу Ерзину» решение финансовых вопросов семьи, поскольку сам постоянно находится в разъездах между индийской столицей и Бомбеем. Уверенность в скором отбытии в Советский Союз полная. 9 апреля 1948 г. Святослав Рерих и его жена, известная индийская киноактриса Девика Рани, подают в посольство документы на 6-месячную визу. Они намереваются посетить Москву и Ленинград как туристы «для ознакомления с искусством и кинематографом» и планируют выехать на одном и том же пароходе вместе с родными.

Что же касается объявленного отъезда, то в данном случае посольские работники оказались заложниками ситуации. Уверовав обещаниям из Москвы, они заявили, будто нужен специальный тип парохода, большого водоизмещения, ибо Рерихи везут ценный и тяжёлый груз. Действительно, перевозимое имущество состояло из 1315 картин Н.К.Рериха, огромного архива художника, библиотеки древних манускриптов и книг, тибетской бронзы, нескольких сотен дневников Е.И.Рерих и личных вещей. Сюда же было присоединено имущество домработниц, сестёр Людмилы и Ираиды Богдановых, а также имущество Антона Фёдоровича Яловенко – личного врача Елены Ивановны; эти русские репатрианты собирались в СССР как члены семьи Рерихов.

Со средины апреля в Дели обычно устанавливается жаркая погода, которую европейцам трудно переносить из-за очень высокой температуры воздуха. Рерихи приняли решение выехать в более прохладный по климату Бомбей вместе с багажом. Из письма в Америку от 16 апреля 1948-го: «Посольство дало обещание, что пароход будет направлен в Бомбей, и потому мы решили уже проделать часть пути»¹². Водный путь в Советский Союз пролегал из Бомбея в Одессу через Суэц. Неискушённые в интригах, всегда существующих на властных олимпах, Рерихи ожидали, что дорога на Родину будет не извилистой, а прямой. Однако их ждали большие трудности.

Все репатрианты, включая прислугу и домашнего доктора, поселились в местечке Кхандала. Морской воздух и прохлада делали пребывание там более комфортным, чем в Дели. Кхандала – это природный комплекс, славящийся древними буддийскими пещерами. Отдельные памятники, по общему признанию, даже соперничают с пещерными храмами знаменитой Аджанты. В главной кхандальской пещере расположена большая ступа. Это место для Юрия Рериха, изучавшего буддизм, стало настоящей находкой.

В начале мая 48-го Е.И.Рерих тяжело заболела. На здоровье отразилось и психологическое состояние. Елена Ивановна писала в Москву Т.Г.Рерих, как бы побуждая её к активным действиям: «Жара в Дели сказалась на нас очень сурово. Моё 25-летнее пребывание на высотах Гималаев не позволило мне безнаказанно пройти через это испытание, и в настоящее время я лежу больной около Бомбея. 6 января было послано наше заявление о возвращении, и в феврале Посольство получило указание приступить к оформлению нашего возвращения… С тех пор ход дела как-то замедлился, и мы не знаем настоящего положения»¹³. И, тем не менее, невзирая на неизвестность, Рерихи в любой момент готовы к погрузке на корабль.

Примерно через два месяца, 16 июля Святослав Рерих решает обратиться снова в Москву, к своей тётушке Т.Г.Рерих. Это единственная ниточка, через которую возможна связь с советским правительством и инстанциями, принимающими окончательное решение. Он направляет ей телеграмму: «Очень прошу ускорить с Вашей стороны возвращение Елены Ивановны и брата тчк Посоветуйтесь с друзьями зпт с Павловским и телеграфируйте мне Roerich Taj Mahal Bombay – Святослав»¹⁴. По прошествии нескольких дней Т.Г.Рерих напрямую обратилась к В.М.Молотову, который, помимо министерского кресла в МИД, занимал также высокую должность председателя Совета министров СССР. Она писала: «Прошло семь месяцев. Решение ещё не принято. Елена Ивановна Рерих – вдова художника – пожилая и очень больная женщина. Она внучка знаменитого русского полководца Кутузова. И речь идёт не только о возвращении на родину вдовы и семьи художника, но и о доставке ими в Советский Союз картин художника, имеющих огромную художественную ценность мирового значения. Очень прошу Вас уделить внимание этому делу»¹⁵. После вмешательства Молотова, казалось бы, произошёл положительный сдвиг. И уже 30 июля 1948-го «въездное дело» Рерихов из Консульского управления было направлено заместителю начальника ОВИР по Москве «тов. Тулоцкому». В официальной ноте подчёркивалось, что консульский отдел посольства СССР в Индии «поддерживает ходатайство» Рерихов и членов их семьи «о приёме в советское гражданство»¹⁶. Но на этом оформление документов снова приостановилось до осени. В октябре посольство досылает из Дели в Москву недостающее «Заключение» на Е.И.Рерих¹⁷, она считается главным заявителем. (Кстати, данное заключение утверждено уже не П.Д.Ерзиным, а послом Кириллом Васильевичем Новиковым.) В этом документе изложена краткая история её «возвращения» в Советский Союз, начиная с 1926 г. В ноябре и декабре в срочном порядке продолжается обмен письмами между ОВИР и Консульским управлением (письма помечены «В. срочно»)¹⁸. Идёт длительная череда согласований и оформление справок, отдельно на каждого заявителя на гражданство. Только к концу 1948 г., по слухам из посольства, вроде бы решается вопрос о выдаче Рерихам советских паспортов в Президиуме Верховного совета. Однако всё, что происходит за кулисами власти, остаётся неизвестным в Индии.

Напряжение продолжает нарастать. Рерихи считают себя отъезжающими, при этом они очень неустроенны в жизни. Никто не может полноценно заниматься литературным трудом или вести научную работу, так как все книги и манускрипты упакованы. Ящики с багажом пронумерованы и ожидают погрузки. Юрий Рерих признаётся жене брата, Девике Рани: «Я чувствую себя сидящим на чемоданах»¹⁹. А в письме к Святославу Рериху определяет своё состояние по-философски, как «вечное ожидание»²⁰. В этой характеристике душевного покоя угадывается название одноимённой картины отца, написанной в начале эмиграции. Тем не менее, члены семьи надеются, что их судьба решится в ближайшие месяцы, до конца 1948 года. Письмо Юрия Рериха от 17 ноября: «Мама намерена ехать только в определённом направлении»²¹. А сама Елена Ивановна пишет про старшего сына: «Мы твёрдо знаем, что мы будем в нашей стране, но детали Плана сложны, и сыновья уже поговаривают, не лучше ли переждать это время в горах, в Калимпонге, вблизи буддийских центров: для Юрия это будет полезно, ибо он сможет закончить и проверить свою работу по подлинникам, находящимся в монастырских библиотеках. Но я верю, что в ноябре мы уже будем в пути…»²². Юрий Рерих как раз ожидает выхода в свет первого тома своего капитального труда по истории буддизма «Голубые Анналы» (просматривает корректуру) и работает над вторым томом²³.

В канун нового 1949 года предпринимается ещё одна попытка прояснить ситуацию. Рерихи обращаются с телеграммой в Москву: «Пожалуйста узнайте может ли быть ожидаемо решение в течение шести недель тчк Потому что приближается жаркое время года и мы вынуждены уехать в горы в середине февраля и не будем способны путешествовать раньше следующей зимы – Привет Святослав»²⁴. На этот раз Т.Г.Рерих пишет не письмо, а делает 8 января официальное заявление в Консульское управление МИД СССР и просит определить срок, в который мог бы решиться вопрос о подданстве²⁵. Через месяц примерно такое же заявление от имени Рерихов было сделано в советском посольстве в Индии. На это Москва ответила глухим молчанием. «Дело снова пошло в долгую» – так кратко описал ситуацию Юрий Рерих²⁶.

После года ожиданий Рерихи уезжают в Сикким (Восточная Индия), в небольшое местечко под названием Калимпонг на постоянное место жительства, всё ещё надеясь получить вызов. Вот график движения: 12 февраля 1949-го выехали из Кхандалы в Бомбей, затем 18 февраля – в Калькутту и 20-го поселились в отеле «Гранд»; на следующий день отправились поездом на Силигури и 22-го прибыли в Калимпонг. На первых порах жили в «Гималайском отеле», а 9 марта удалось снять в аренду большой дом «Крукети» (на четыре спальни). Из окон открывался великолепный вид на гималайскую гряду и её жемчужину, гору Канченджунгу. Вскоре Святослав Рерих купил этот дом, ставший семейным прибежищем.

На карте Индии Калимпонг был выбран не случайно. Исторически через этот населённый пункт проходил основной путь в Индию из Тибета. Когда в 1950 г. китайские войска вошли в Тибет, огромный поток буддистов и лам устремился в Индию. Беженцы везли с собой древние манускрипты, танки и бронзовые изваяния. Поселившись в Калимпонге, Рерихи получили возможность изучать буддийские святыни и даже собирать коллекцию тибетского искусства. Юрий Николаевич сразу же приступил к созданию Индо-Тибетского научного института.

Весна 1949 года принесла некоторые политические сдвиги в Советском Союзе. В.М.Молотова на посту министра иностранных дел сменил А.Я.Вышинский, бывший Генеральный прокурор СССР. Для Рерихов эти изменения казались явлением положительным. Юрий Рерих делился мыслями со своим братом: «Итак, Молотова убрали, и мои мечты стали явью. Вышинский, конечно, лучше, но всё это означает большие социальные перемены»²⁷. Перемены в стране действительно начали происходить, но они вылились в новые чистки и процессы, по образцу довоенных репрессий. В Прибалтике были разгромлены Рериховские общества, и их члены поголовно отправлены в сибирские лагеря.

Невзирая на ужесточение порядков, Т.Г.Рерих продолжает ходить по инстанциям и интересоваться судьбой родственников, ожидающих репатриации. В течение полугода до неё доходят только устные ответы, или так называемые слухи. Летом 1949 г. она обращается с личным письмом к новому министру Вышинскому и просит разъяснить сложившуюся ситуацию: «В настоящее время, как мне сообщили в Консульском управлении, вопрос о возвращении их (Рерихов – В.Р.) на родину решён и им в Индию сообщено. Но я никак не могу получить здесь сведения о том, как этот вопрос решён, какое постановление было. Очень прошу Вас не отказать мне в любезности, распорядиться о том, чтобы я была поставлена в известность о принятом решении по вопросу о праве на въезд в СССР семьи художника Рериха»²⁸. Ответа на письмо не последовало. Итоговое решение о репатриации так и осталось неизвестным – ни самим Рерихам в Калимпонге, ни их родственнице в Москве.

Осенью 1949 г. Рерихи, каждый персонально, получили приглашения из советского посольства на празднование годовщины Октябрьской революции. Святослав Рерих продолжал поддерживать дружеские отношения с послом Новиковым, с первым секретарём Ерзиным, Левицким и другими сотрудниками. Часто приглашал их на обеды в отель «Империал», где останавливался, приезжая по делам в Дели. Руководство посольства было заинтересовано в этих контактах, поскольку Святослав Рерих являлся не только известным в Индии культурным деятелем, но и личным другом премьер-министра Дж. Неру. (Пандит Неру и его дочь Индира Ганди в 1942 г. гостили у Рерихов в их гималайском имении.) На правительственных приёмах он всегда был «в первых рядах», по его собственному выражению. Художник даже исполнял обязанности личного переводчика Неру на встречах с советскими делегациями. В то же время к ноябрю 49-го в посольстве уже давно знали о том, какое именно решение о гражданстве принято в Москве. Это решение вынес Президиум Верховного совета (протокол № 171 от 29 апреля 1949 г.). Из Консульского управления МИД 25 июня 1949 г. было отправлено уведомление на имя заведующего консульским отделом посольства СССР в Индии тов. Зыкова: «Сообщаем, что ходатайства Рерих (ур. Шапошникова) Елены Ивановны и Рерих Юрия Николаевича о приёме в гражданство СССР отклонены»²⁹. Но по каким-то причинам принятые советским правительством решения остались для Рерихов тайной за семью печатями… 

II

В последующие годы Рерихи продолжают свою борьбу за советское гражданство. Ежегодно они отправляли в посольство запросы (с оплаченным уведомлением) о судьбе сделанного ими последнего заявления в феврале 1949 г., но ни разу так и не получили официального ответа. В то же время сотрудники посольства продолжали заверять их в «благожелательном отношении». Юрий Рерих писал в Америку: «Наши устремления остались прежними»³⁰. Будучи крупным учёным, посвятившим себя изучению народов Центральной Азии и Дальнего Востока, он надеялся, что его знания будут востребованы в Советском Союзе. Рерихи выражали «постоянную готовность» возвратиться на Родину. Даже багаж с картинами и домашними вещами оставался в течение многих лет на складах в Бомбее. В конце 1950 г. предпринята ещё одна попытка – инициировать прошение на въезд в Советский Союз. По сути, это повторная репатриация. Сначала письмо А.Я.Вышинскому пишет Юрий Рерих, а затем и Елена Ивановна:

«17-XII-50. Глубокоуважаемый Андрей Януарович. Присоединяюсь к обращению моего сына Юрия к Вам и прошу Вас не отказать мне и двум моим воспитанницам в разрешении вернуться на Родину и, несмотря на мой преклонный возраст, дать мне возможность явиться на сотрудничество с народом нашим и Новой Страной в яро наступающие трудные дни. Надеюсь на благоприятный ответ, прошу Вас принять выражение моего глубокого уважения, Елена Рерих»³¹.

Однако эти письма также остаются без ответа. Интересно отметить тот факт, что А.Ф.Яловенко, подававший документы вместе с Рерихами в 1948 г., всё-таки получил официальное уведомление об отказе, правда, только 25 апреля 1951 г. Это дало ему право возбудить ходатайство снова через год, чем он и воспользовался. В 1953 году за неделю до смерти И.В.Сталина, доктор Яловенко получил вторичный отказ, а затем и третий. Рерихи же обратиться в Комиссию по восстановлению в гражданстве, работавшую при Совмине, не могли из-за отсутствия на руках предыдущего решения. Образовался замкнутый круг, который они тщетно пытались разомкнуть.

Святослав Рерих, по роду своей деятельности соприкасаясь с правительственными кругами Индии, часто встречался с советскими дипломатами. В январе 1952 г. в Бомбее открылась большая международная индустриальная выставка «Industry». В павильонах были широко представлены экспонаты из СССР. Святослав Рерих имел контакт с послом К.В.Новиковым. Вот как он описывает встречу в письме к матери: «Видел нашего посла. Он, конечно, никак не реагирует… К сожалению, как всегда, всё очень странновато. Меня это, конечно, не беспокоит, но должен сказать, что вообще поведение очень и очень странное. Даже как бы ненормальное»³². В другой раз, в дни работы выставки Святослав Рерих встретил первого секретаря П.Д.Ерзина, и тот так же старался «ускользнуть»³³. В этих фактах, пусть даже субъективных, имеется определённый подтекст. Он укладывается в общую канву взаимоотношений.

В июле 1952 г. Юрий Рерих обращается с письмом к Зинаиде Григорьевне Фосдик, старейшей сотруднице Рериховских учреждений в Америке. На тот момент она возглавляла Музей имени Николая Рериха в Нью-Йорке, а во время мировой войны – Американо-Русскую Культурную Ассоциацию. Короткая выдержка из письма: «Принуждён просить Вас навести справку по нашему делу. В прошлом, при жизни отца, мы сносились через Музей, и мы не видим, почему бы нам не придерживаться установившейся традиции»³⁴. Таким образом, Рерихи попытались использовать даже рычаги международного влияния, так как Музей имел авторитет в сфере культурного строительства в Европе, Северной и Южной Америке. (В 1935 г. в Вашингтоне в присутствии президента США Ф.Д.Рузвельта был подписан Пакт Рериха о защите культурных ценностей во время войн и вооружённых конфликтов.) Обращение через Америку тоже осталось безрезультатным.

Со смертью И.В.Сталина в Советском Союзе начались перемены. Министр А.Я.Вышинский был смещён с должности и отправлен в Нью-Йорк представителем СССР при ООН. В июне 1953 г. лишён всех постов и арестован Л.П.Берия, как выразился о нём Святослав Рерих, «уехал». С изменением политического курса произошли подвижки и в советском посольстве в Индии. Прибыл новый посол Михаил Алексеевич Меньшиков. Одновременно случились и семейные потери, в августе 1953-го скоропостижно ушла из жизни Т.Г.Рерих. В Ленинграде оставались лишь дальние родственники, две племянницы Елены Ивановны от двоюродного брата, Людмила и Татьяна Митусовы. Но они не могли вести неравную борьбу с государственной бюрократией, вооружённой властью и идеологией.

В Москве эстафету помощи подхватил врач-гомеопат С.А.Мухин. Он почитал творчество Н.К.Рериха, коллекционировал его картины и был знаком с Т.Г.Рерих (время от времени приобретал у неё рериховские полотна). После её кончины С.А.Мухин взял на себя труд довести это скорбное известие до Е.И.Рерих в Индию. Сначала он обратился к индийскому послу, а затем наладил переписку и с самой Еленой Ивановной. В письме на имя председателя Президиума Верховного совета СССР К.Е.Ворошилова от 10 января 1954 г. врач Мухин сформулировал важную мысль Е.И.Рерих, которая поставила вопрос о возвращении «художественного наследия академика Н.К.Рериха в Советский Союз и организации музея имени Н.К.Рериха»³⁵. Тем самым, картинам Рериха придавался статус мирового культурного наследия. Такая идея, конечно, была слишком нова для общества, только высвобождающегося от многолетней тирании, но в то же время она имела непреходящее значение для будущего.

Письмо С.А.Мухина, адресованное К.Е.Ворошилову, оказалось в Министерстве иностранных дел, было направлено туда к исполнению. Заведующий отделом Консульского управления А.Савельев, ссылаясь на установленный порядок, связанный с принятием в советское гражданство, предложил Рерихам заново самим возбуждать дело и начинать оформление документов в Индии, «через советское посольство в той стране, где они проживают»³⁶. Фактически это означало проходить новые «круги ада». Причина оказалась на удивление простой: «Вторично гражданка Рерих Е.И. по данному вопросу в Посольство СССР в Индии больше не обращалась»³⁷. Однако Рерихи и не могли обратиться с заявлением на гражданство, они не получили ответ на первое заявление. (До кончины Елены Ивановны, последовавшей в октябре 1955 г., она не имела официального отказа.) Парадокс сложившейся ситуации состоял именно в том, что из советского посольства никто не сообщил и о письме товарища Савельева.

Уход из жизни Е.И.Рерих стал для её сыновей событием трагическим. Елена Ивановна всегда была вдохновительницей и наставницей в семье. Она подсказывала сюжеты картин, давала темы для научных изысканий и просто помогала мудрым советом. Благодаря её таланту мировая культура обогатилась философско-этическим учением «Живая Этика». Юрий Рерих, выполняя заветы отца и матери, намеревался, во что бы то ни стало, вернуться в Россию. Ему помогает в этом благоприятное стечение обстоятельств.

Осенью 1955 г. началась подготовка к визиту в Индию первых лиц советского государства – Н.А.Булганина и Н.С.Хрущёва. О визите Рерихам сообщили телеграммой С.А.Мухин и его жена Е.М.Величко. Индийское правительство обратилось к Святославу Рериху с просьбой организовать приём высоких гостей на индийском юге, в Майсуре и Бангалоре. (Недалеко от Бангалора у Девики Рани имелось поместье.) Приезд намечался на 26-е ноября 55-го. Святослав Рерих придумал серию лозунгов для улиц. Их тексты на русском языке украшали транспаранты и флаги: «Да здравствует маршал Булганин и товарищ Хрущёв!», «За дружбу и мир народов Советского Союза и Индии!», «Привет Булганину и Хрущёву». Братьями было решено, что этот официальный визит нужно использовать как шанс для получения советского гражданства. Юрий Рерих собирался специально приехать в Калькутту, куда правительственная делегация направлялась после Бангалора. И там, на одном из приёмов, попытаться заговорить с Булганиным или Хрущёвым. Святослав Рерих делился своими соображениями с братом: «Насчёт твоей поездки… на приёмах никогда нельзя сказать, как всё выльется. Мы только можем надеяться. Ты тоже смотри на это как на хорошую поездку. Смотри просто и не беспокойся… Нам всё равно не изменить исконных течений, каждое проявление энергий будит соответствующую волну»³⁸. Уверенности в благополучном исходе не было никакой. Во время визита в Бангалор советских гостей Святослав Рерих оказался в центре событий. Весь день, 26 ноября, он лично сопровождал Н.А.Булганина и Н.С.Хрущёва. Приём прошёл на высоком уровне. На улицах города их встречало полмиллиона индийцев. Вечером был дан торжественный обед и большое представление. Святослав Рерих писал: «Всё сошло очень хорошо. Слон одел им гирлянды, посадили деревья, и в честь Булганина и Хрущёва назвали два новых дерева. Были гигантские иллюминации с бесконечными арками, всё в цветах и небывалые толпы народа…»³⁹. Удалось даже привезти в мастерскую к Святославу Рериху министра культуры СССР Н.А.Михайлова и показать ему картины. От министра сразу же поступило приглашение приехать с художественной выставкой в Советский Союз. В дружеской обстановке Святослав Рерих смог поговорить и о возвращении брата из эмиграции. Подробности этого разговора из письма к Юрию Рериху: «Н.А.Булганин мне сказал, что они будут очень и очень рады вас всех приветствовать на родине. И приглашал тоже очень и меня… Они очень хотят возродить востоковедение, и люди им так нужны. Он мне говорил, что все эти предрассудки, что кто, куда и когда уехал из России – это всё давно ушло, и говорил, что из Китая вывезли тысячи русских»⁴⁰. На следующее утро, 27 ноября Святослав Рерих провожал гостей на аэродроме. Булганин и Хрущёв улетали в Бирму и потом снова возвращались в Индию, в Калькутту.

Задуманный Рерихами план всё-таки удалось реализовать. Юрию Рериху была отправлена телеграмма, и он выехал в Калькутту на встречу с делегацией. Прибыв туда за день до приезда гостей, Юрий Рерих обратился к советскому дипломатическому представителю, чтобы обсудить с ним детали подачи документов на въезд в СССР, о чём накануне была договорённость с Н.А.Булганиным. Представитель оказался не в курсе дела. На следующий день Юрий Рерих отправился прямо в губернаторский дворец, где проходил приём. Святослав Рерих тоже прилетел из Бангалора и находился с гостями внутри. На этот раз Юрию Рериху сопутствовала удача. Вот рассказ о посещении резиденции, записанный с его слов: «Дворцовая площадь была переполнена народом, и машина, в которой ехал Юрий Николаевич, не могла проехать. Даже полиции не удалось освободить дорогу. Юрий Николаевич вышел из машины и обратился к толпе. Один человек из толпы закричал: “Маршал просит вас пропустить машину!” (Юрий Николаевич был одет во френч и галифе.) Народ приветствовал его, решив, что он и есть сам маршал. Толпа расступилась, освободив дорогу»⁴¹. Юрия Рериха приняли за маршала Булганина, а поскольку он говорил на языке хинди, то это произвело необычный эффект. Встреча с советскими вождями в Калькутте решила его судьбу.

Весной 1956 года посольство начало оформление документов на Юрия Рериха и сестёр Богдановых. Заявления и анкеты были заполнены 24 апреля. После необходимых формальностей наступил период ожидания, которое почему-то затянулось надолго. Снова начали действовать какие-то бюрократические препоны. Только в сентябре 56-го в посольство пришло разъяснение от начальника Консульского управления МИД А.П.Власова. Чиновник писал, что документы «оформлены крайне небрежно и без соблюдения элементарных требований». Но главное, в деле отсутствуют сведения о «политическом лице заявителей» (!)⁴². Юрию Рериху пришлось вторично составить заявление (от 24 октября) и написать подробную автобиографию. По прошествии месяца, после долгих согласований, заведующий консульским отделом посольства И.Д.Егоров докладывал в Москву: «Во время пребывания в Индии т.т. Н.А.Булганина и Н.С.Хрущёва, Рерих Ю.Н. лично обратился к ним с просьбой о возвращении его и сестёр Богдановых в СССР. Тов. Булганин Н.А. положительно отнёсся к ходатайству Рериха и дал указание оказать содействие в выезде его и сестёр Богдановых в СССР. Консульский отдел Посольства СССР в Индии какими-либо компрометирующими данными на Рерих Ю.Н. не располагает…»⁴³.

Ссылка на товарища Хрущёва, вполне возможно, произвела должное впечатление. После ХХ съезда Коммунистической партии, прошедшего в феврале 1956 г., Никита Сергеевич Хрущёв стал единоличным лидером страны, именно он выступил на трибуне с официальной позицией, развенчав культ личности Сталина. Дипломатические работники хорошо знали, что по завершении визита в Индию Хрущёв прислал Святославу Рериху персональный подарок – расшитую украинскую рубашку и украинское платье (для Девики Рани). Эти дары привёз из делийского посольства в Бангалор специальный курьер А.Н.Коновалов.

Весной 1957 года Верховный совет, наконец, вынес положительное решение о приёме в советское гражданство. Юрий Рерих возвратился в Советский Союз в августе того же года. Он был зачислен рядовым научным сотрудником в штат Института востоковедения АН СССР. С этого момента в жизни учёного с мировым именем начался новый этап, связанный с воссозданием отечественной школы тибетологии. 

III

История с репатриацией семьи Рерих, как в зеркале, отражает те процессы, которые происходили в советском обществе. Внешняя канва событий, имеющая отношение к получению Юрием Рерихом гражданства, будет неполной без выявления причин столь долгого возвращения талантливого учёного на Родину. Для реконструкции всего спектра событий следует задаться вопросом о мотивах отказа Рерихам на въезд в Советский Союз. Какие причины вызвали приостановку государственной машины? Почему потребовалось десять лет, чтобы пересечь границу СССР?

В 1920-е гг., после посещения Н.К.Рерихом Советской России, отношение к нему сложилось достаточно благожелательное. Однако с установлением в обществе единоличной власти Сталина появились совершенно противоположные оценки личности художника и его творчества. К 1930 г. Н.К.Рерих уже объявлен руководителем шпионской сети, действующей под флагом «буддизма и масонства». Даже его брат, архитектор Б.К.Рерих, проживавший в Ленинграде, привлечён к уголовной ответственности (по политической статье привлечь не удалось). Мотивами ареста Бориса Константиновича явились связь с заграницей и должность представителя в СССР американского общества «Белуха», основанного при Музее Рериха в Нью-Йорке⁴⁴.

Уже через несколько лет живопись Н.К.Рериха причислена к буржуазному искусству. Идеологические погромы затрагивают музей Академии художеств в Ленинграде. В 1933 г. «Красная газета» писала о том, что большое полотно художника Рериха разрезано на 165 кусков и использовано как материал для ученической практики «пролетарского студенчества». Там же сообщалось: «Рерих – реакционен, идеологически же вредные произведения нельзя показывать народным массам»⁴⁵. В первом довоенном издании Большой советской энциклопедии (БСЭ) Рериху была посвящена отдельная статья. Авторы, выражая официальную позицию властей, трактуют его картины в «религиозно-мистическом реакционном духе»⁴⁶. Интересно проследить, как со временем менялось отношение к Н.К.Рериху в рамках государственной идеологии. К началу 1950-х гг. упоминание имени художника вообще изъято из справочной литературы. Во втором издании БСЭ статья о Рерихе отсутствует, сохранилась только небольшая информация о художественном объединении «Мир искусства», где его имя упомянуто в одном ряду с другими русскими художниками⁴⁷. Мог ли идеологический заслон в данном случае стать причиной запрета на репатриацию?.. Это главный вопрос, помогающий взглянуть на происходящее с объективной точки зрения. И похоже, ответ на него положительный. Уже упоминалось о том, что общества имени Рериха и отдельные рериховские группы, основанные в 1930-е гг. по всей Прибалтике, в Латвии, Литве и Эстонии, были повсеместно закрыты. Основной центр находился в независимой Латвии, и возглавлял его известный латышский поэт Р.Я.Рудзитис. При участии членов Латвийского общества в Риге была издана серия книг на русском языке, среди них: большой художественный альбом «Рерих» (1939), два тома писем Е.И.Рерих (1940) и несколько томов учения «Живой Этики»; также опубликован известный теософский труд Е.П.Блаватской «Тайная доктрина» (1937) в переводе Е.И.Рерих. Всего около 50-ти книг. Содержание этих книг шло вразрез с антирелигиозной пропагандой, развернувшейся в Советском Союзе.

Активная деятельность рижского Общества подвигла Рерихов к мысли о возвращении в Россию через Латвию. В 1938 г. Н.К.Рерих пытается получить визы для всей семьи, из четырёх человек, в советском полпредстве в Риге. Членам Общества адресована просьба – достать визы «любой ценой»⁴⁸. Поручением заняты врач-гомеопат Гаральд Лукин и член компартии в подполье Иван Блюменталь. Они обращаются в этой связи к третьему секретарю полпредства Михаилу Ветрову. В качестве ответной меры полпредство предлагает издавать просоветские альманахи с явно политической окраской – «Литературные записки» и «Мысль». Существует угроза, что Общество станет «красным». Председатель Рудзитис отказывается ставить свою подпись, которая санкционировала бы выход изданий в свет, и вопрос о визах теряет свою актуальность.

В 1940 г., с вводом советских войск в Латвию, новые власти закрывают Общество Рериха. После мировой войны его деятельностью занялись органы НКВД. В апреле 1948-го первым арестован председатель Общества Р.Я.Рудзитис, с формулировкой о принадлежности к «теософской группе в Москве». Как раз именно в это время Е.И. и Ю.Н. Рерихи подали документы на возвращение и бумаги поступили в комиссию по репатриации при Совете министров СССР. За последующие три года, пока Рерихи добивались в Индии права стать советскими гражданами, с 1948 по 1951-й были арестованы и осуждены более 30 членов Латвийского общества Рериха. События в Латвии получили резонанс и в Москве. В начале 1952 г. Отдел художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) проводит экспертизу выпущенного в Риге в 1939 г. альбома-монографии «Рерих» (со статьями В.Н.Иванова и Э.Ф.Голлербаха). В заключении говорилось, что эта монография представляет собой восхваление «мистических сторон живописи эмигранта Рериха». И главное, дело даже не в самой оценке творчества художника, а в том, что, как утверждалось: «Книга носит по существу антисоветский характер»⁴⁹. В цитируемом документе подвергается нападкам Музей Рериха в Нью-Йорке. Справедливости ради надо сказать, на тот момент Музей являлся единственным в мире центром, развивавшим культурные идеи Н.К.Рериха, и оставшиеся в живых члены семьи Рерих поддерживали с Америкой тесную связь и руководили этой деятельностью из Индии.

В марте 1952 г. заведующий упомянутым выше Отделом ЦК В.С.Кружков обращается с письмом к секретарю, члену президиума ЦК ВКП(б) М.А.Суслову. Он докладывает результаты экспертного заключения:

«Монография “Рерих”, изданная в буржуазной Латвии и посвящённая живописи эмигрировавшего в Америку художника Рериха, проповедует мистику, космополитизм и интуицию в искусстве. Книга клевещет на русский народ, отрицая самостоятельность его художественной культуры, и безудержно рекламирует империалистическую Америку, выдавая её за новый центр мировой художественной культуры. В книге пропагандируется “Музей Рериха” в Нью-Йорке и деятельность так называемых рериховских обществ, созданных в ряде стран мира и являющихся проводниками реакционного буржуазного искусства и агрессивной политики Америки в области культуры. Было бы целесообразным предложить Главлиту СССР (т. Омельченко) изъять монографию “Рерих” из библиотек общего пользования и книготорговой сети. Прошу Ваших указаний»⁵⁰.

Секретарь ЦК партии поддержал предложение, на письме имеются две резолюции: «За. М.Суслов. 28/III» и «Ответ сообщён тов. Омельченко. 29/III-52 г. (Подпись неразборчива)». По распоряжению партийных органов было начато изъятие альбома-монографии из библиотек, из московских и ленинградских букинистических магазинов. Секретарь ЦК ВКП(б) Латвии А.Я.Пельше предложил соответствующим органам заинтересоваться также и «рериховским наследством, находящимся в музеях СССР»⁵¹. В атмосфере всеобщего запрета на «Рериха» трудно было ожидать приезда Елены Ивановны и Юрия Николаевича на Родину. Международная обстановка к этому моменту достигла накала. Началась «холодная война» между СССР и США, и вопрос о репатриации Рерихов стал не только идеологическим, но и политическим. Важно взглянуть на проблему и с другой стороны – как сами Рерихи относились к своему затяжному делу и постоянным отсрочкам в решении вопроса о советском гражданстве. Понимали ли они, что происходит в действительности? Наверное, понимали. Предчувствия появились к осени 1948 г., когда оформление документов неоправданно растянулось и ожидаемый пароход так и не пришёл в порт Бомбея. Первый сигнал поступил от Святослава Рериха. Он писал брату: «Моя жена говорит, что они (сотрудники посольства – В.Р.) знают, что мама – “теософ”!! Тучи сгущаются…»⁵². Факт об идеологической «неблагонадёжности» Е.И.Рерих стал известен после разговора Девики Рани с женой П.Д.Ерзина на обеде в отеле «Империал». Несомненно, в данной характеристике сокрыта не истина, а отголосок мнений, циркулирующих в высших эшелонах власти (переводы Еленой Ивановной книг Блаватской и «теософское» дело Рудзитиса). Через месяц, 8 ноября 48-го Юрий Рерих ответил в письме: «Не знаю, как оформятся наши планы о Родине, но, видимо, всё берёт много времени, да и возможно, что духовная сторона создаёт препятствие, которое трудно устранить»⁵³. Ещё по прошествии месяца он размышляет над статьёй из советской прессы, где порицалась молодёжь, имеющая «наклонность к мистицизму и старым казацким традициям». По мнению Юрия Рериха, «этот пример относится к определённому случаю»⁵⁴. И заключительная цитата из письма Святослава Рериха, касающаяся того же периода времени, 23 декабря 1948 г.: «Общее столкновение идеологий, которое происходит по всему миру, имеет резонанс и здесь…»⁵⁵.

Очевидно, Рерихи трезво оценивали сложившуюся ситуацию и поэтому отправились на постоянное место жительства в Калимпонг. Вопрос встаёт по-другому, действительно ли история с репатриацией имеет отношение к «столкновению идеологий», как отмечает Святослав Рерих. Сегодня, возможно, правильно было бы говорить – не о борьбе идеологий, и даже не мировоззрений, а о широте сознания. Собираясь возвращаться в Советский Союз, Е.И.Рерих не видела врага в собственном народе, хотя она и не признавала коммунистического диктата. В письме к Балтазару Боллингу, от 9 июля 1950 г., хорошо разъяснена её позиция: «Старый мир сотрудничает с силами тьмы, а у Нового ещё нет настоящих, достойных лидеров. Коммунизм, в его нынешней форме, уже изжил себя и безнадёжно устарел – фактически он никому не нужен»⁵⁶. Хочется обратить внимание на то, что семья Рерихов стремилась в эту ненужную коммунистическую страну вопреки всем преградам. И в таком кажущемся противоречии кроется, наверное, главное решение. Елена Ивановна говорит о Советском Союзе исключительно как о стране будущего, повсюду в своих письмах называет её «Новой Страной». Даже тогда, когда она понимает, что нужно временно отступить, и собирается уехать в Гималаи, всё равно вдохновляет своих корреспондентов, пишет о необходимости собирать художественное наследие Н.К.Рериха, создавать в России музей его имени. Из письма Е.И.Рерих от 15 января 1949-го: «Нужно строить для Новой Страны»⁵⁷. Она верила, что возвратится: «Не может быть, чтобы я не приехала. Я должна приехать!»[58]. Этому не суждено было случиться. Но её планы приехал осуществлять Юрий Рерих.

Примечания:

1. Рерих Елена, Рерих Георгий. Телеграмма Е.Н.Павловскому, 17.12.1947. – Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Фонд 50-г (Консульского управления). Опись 9. Папка 860. Портфель 17. Лист 30. Дело «Николай Константинович Рерих».

2. Рерих Т.Г. Письмо Я.Е.Чадаеву, 18.12.1947. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 28. – Машинопись, копия.

3. Чадаев Я.Е. Письмо Ф.Т.Гусеву, 24.12.1947. – Там же. Л. 29. – Машинопись.

4. Сообщение ТАСС. Дели, 17 декабря 1947. – Там же. Л. 30. – Машинопись.

5. Колясин, исполняющий обязанности заведующего отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо в посольство СССР в Индии, 26.01.1948. – Там же. Л. 31. – Машинопись, копия.

6. Рерих Е.И. Письмо Т.Г.Рерих, 05.05.1948. – Там же. Л. 33. – Копия, автограф Т.Г. Рерих.

7. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 08.02.1948. – Письма в Америку. Т. 3: 1948-1955. – М.: Сфера, 1996. С. 11.

8. См.: Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Экспедиции Н.К. Рериха по окраинам пустыни Гоби. Т. 1: Великий План. СПб.; М.: Алетейя; Ариаварта-Пресс, 2002. С. 116-118; Казнина О.А. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине ХХ века. М., 1997. С. 26-32, 266-269; Леонид Андреев. S.O.S. М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1994.

9. Рерих Ю.Н. Письмо неустановленному корреспонденту, 30.04.1919. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 1: 1919-1935. М.: МЦР, 2002. С. 25.

10. Об экспедициях Н.К.Рериха в Центральную Азию и осуществлении идеи «Новой Страны» подробнее см.: Росов, 2002.

11. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 22.03.1948. – Письма в Америку. Т. 4: 1923-1952. – М.: Сфера, 1999. С. 315.

12. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 16.04.1948. – Письма в Америку. Т. 3. – М., 1996. С. 27. 

13. Рерих Е.И. Письмо Т.Г.Рерих, 05.05.1948. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 33. – Копия, автограф Т.Г.Рерих.

14. Рерих Святослав. Телеграмма Т.Г.Рерих, 16.07.1948. – Там же. Л. 32.

15. Рерих Т.Г. Письмо В.М.Молотову, [21.07.1948]. – Там же. Л. 34. – Автограф. Дата приведена по штемпелю входящей корреспонденции при регистрации письма в Консульском отделе МИД СССР, № 11642.

16. Подольский, исполняющий обязанности заведующего отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо заместителю начальника ОВИР ГУМ МВД СССР Тулоцкому, 30.07.1948. – Там же. Л. 35. – Машинопись, копия.

17. Куртгельдыев М., драгоман консульского отдела посольства СССР в Индии. Заключение [Рерих Елена Ивановна], 19.10.1948. – Там же. Л. 41. – Машинопись.

18. Власов, начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо начальнику ОВИР ГУМ МВД СССР Н.А.Копнееву, 06.12.1948. – Там же. Л. 36. – Машинопись, копия.

19. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани Рерих, 05.11.1948. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2: 1936-1960. М.: МЦР, 2002. С. 185.

20. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 08.11.1948. – Там же. С. 186.

21. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани Рерих, 17.11.1948. – Там же. С. 187.

22. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 10.10.1948. – Письма в Америку. Т. 3. – М., 1996. С. 99.

23. The Blue Annals / Transl. from Tibetan by G.N.Roerich. Pt. 1. Calcutta: Royal Asiatic Soc. of Bengal, 1949. Pt. 2, 1953. На русском языке книга опубликована в изд-ве «Евразия» (СПб., 2001).

24. Рерих Святослав. Телеграмма Т.Г.Рерих, 07.01.1949. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 37.

25. Рерих Т.Г. Заявление в Консульское управление МИД СССР, 08.01.1949. – Там же. Л. 37. – Автограф.

26. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 29.01.1949. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 206.

27. Рерих Ю.Н. Письмо Девике Рани и С.Н. Рерихам, 05.03.1949. – Там же. С. 209.

28. Рерих Т.Г. Письмо А.Я.Вышинскому, 03.08.1949. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 38. – Автограф.

29. Власов А., начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо заведующему консульским отделом посольства СССР в Индии тов. Зыкову, 25.06.1949. – Там же. Л. 51. – Машинопись, копия.

30. Рерих Ю.Н. Письмо З.Г.Фосдик, 24.07.1952. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 226.

31. Рерих Е.И. Письмо А.Я.Вышинскому, 17.12.1950. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 54. – Автограф. Опбл.: Росов В.А. Николай Рерих: Вестник Звенигорода. Экспедиции Н.К.Рериха по окраинам пустыни Гоби. Т. 2: Новая Страна. М.: Ариаварта-Пресс, 2004. С. 274.

32. Рерих С.Н. Письмо Е.И.Рерих, 09.01.1952. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1: 1912-1952. М.: МЦР, 2004. С. 409.

33. Рерих С.Н. Письмо Е.И.Рерих, 16.01.1952. – Там же. С. 410.

34. Рерих Ю.Н. Письмо З.Г.Фосдик, 24.07.1952. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 226.

35. Мухин С.А. Письмо К.Е.Ворошилову, 10.01.1954. – Автограф, копия. Л. 1. – Архив Е.М.Величко-Мухиной. Цит. по: Величко-Мухина Е.М., Дроздова-Черноволенко М.Ф. Воспоминания о Юрии Николаевиче Рерихе. М.: Дельфис, 2002. С. 115-119.

36. Савельев А., заведующий отделом Консульского управления МИД СССР. Письмо С.А.Мухину, 15.11.1954. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 56. – Машинопись, копия.

37. Там же.

38. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, 10.11.1955. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 2: 1953-1992. М.: МЦР, 2005. С. 63.

39. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, Л.М. и И.М. Богдановым, 02.12.1955. – Там же. С. 67.

40. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, Л.М. и И.М. Богдановым, 28.11.1955. – Там же. С. 66.

41. Величко-Мухина Е.М. Воспоминания, 2002. С. 121.

42. Власов А., начальник Консульского управления МИД СССР. Письмо заведующему консульским отделом посольства СССР в Индии И.Д.Егорову, 01.09.1956. – АВП РФ. Ф. 50-г. Оп. 9. Пап. 860. Порт. 17. Л. 80. – Машинопись, копия.

43. Егоров И. Заключение по ходатайству Рерих Ю.Н. о приёме в советское гражданство. 24.11.1956. – Там же. Л. 116. – Машинопись.

44. См.: Росов Владимир. Архитектор Б.К.Рерих. Рассекреченное архивное дело № 2538 // Вестник Ариаварты. – 2008. – Вып. 10. – С. 27-49.

45. Разгром музея Академии художеств // Красная газета (Ленинград). – 1933. – 2 октября. Переопбл.: Новое русское слово (Нью-Йорк). – 1933. – 22 октября.

46. Рерих // Большая советская энциклопедия (БСЭ). Т. 48. М., 1941. С. 657.

47. «Мир искусства» // БСЭ. 1-е изд. Т. 39. М., 1938. С. 481; 2-е изд. Т. 27. М., 1954. С. 565.

48. Рудзитис Рихард. Дневник. Зрелые годы: 1930-1960. Мн.: Звёзды гор, 2003. С. 4; также см.: Письма с гор. Переписка Елены и Николая Рерих с Рихардом Рудзитисом. В 2-х т. Мн.: Лотаць, 2000.

49. Справка Отдела художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) о монографии «Рерих» (подпись неразборчива). 15.03.1952. – Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 133. Д. 380. Л. 2. – Машинопись. Опбл.: «Книга о Рерихе клевещет на русский народ» / Публ. Николая Сидорова // Источник. – 1997. № 5. С. 96.

50. Кружков В.С. Письмо М.А.Суслову, 27.03.1952. – РГАСПИ. Там же. Л. 3. Опбл.: там же, с. 97.

51. Пельше А.Я. Письмо В.С.Кружкову, 03.01.1952. – РГАСПИ. Там же. Л. 1. Опбл.: там же, с. 95.

52. Рерих С.Н. Письмо Ю.Н.Рериху, 09.09.1948. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1. М., 2004. С. 326.

53. Рерих Ю.Н. Письмо С.Н.Рериху, 08.11.1948. – Юрий Николаевич Рерих. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 186.

54. Рерих Ю.Н. Письмо Д.Р.Рерих, 21.12.1948. – Там же. С. 200.

55. Рерих С.Н. Письмо Б.Ричардсону, 23.12.1948. – Святослав Николаевич Рерих. Письма. Т. 1. М., 2004. С. 336.

56. Roerich Helena. The Letter to Baltazar Bolling, 9-th July 1950. – Archive of the Nicholas Roerich Museum, New York. – Autograph. P. 1, back.

57. Рерих Е.И. Письмо Дедлею и Зинаиде Фосдик, 15.01.1949. – Письма в Америку. Т. 4. – М., 1999. С. 342.

58. Рудзитис Рихард. Встречи с Юрием Рерихом. Мн.: Лотаць, 2002. С. 63.

Автор: В.А.Росов "ЮРИЙ РЕРИХ: ВОЗВРАЩЕНИЕ В «НОВУЮ СТРАНУ» (на материалах Архива внешней политики РФ)". Опубликовано: журнал "Россия и современный мир". 2009. № 3 (64). С. 229-247.